В.С.Зильбер Место гомеопатии в системе российского здравоохранения (ч.1)
Часть 1 (Статья опубликована в журнале Клиническая медицина, Том 92 №3. 2014)
Подавляющее большинство образованных людей, включая высокопрофессиональных медицинских работников, с которыми автору как журналисту приходилось общаться, говорили, что они знают, что такое гомеопатия, но при этом далеко не каждый правильно произносил само слово «гомеопатия».
Да и откуда можно знать эту школу должным образом?
В Советском Союзе, в котором выросло большинство нынешних ведущих российских медиков-практиков, гомеопатию не преподавали, литературу не выпускали, да и сама она находилась в постоянно подвешенном состоянии: запретят — не запретят. Держались только на том, что полуподпольно лечили больших партийных начальников.
Мало того, к применению запрещались даже наиболее действенные гомеопатические лекарственные средства (ГЛС) на том основании, что в их растворах не оставалось ни одной молекулы исходного лекарственного вещества, а значит, не должно быть и действующего начала, работает лишь механизм самовнушения. При этом руководящих товарищей нисколько не смущал тот факт, что такие «пустые» — с их точки зрения, растворы — лечили и младенцев, и животных.
И лишь совсем недавно, в 1995 г., с грехом пополам гомеопатия получила, наконец, и в России официальную «прописку», и первые группы отечественных врачей-энтузиастов сумели получить классическое гомеопатическое образование за рубежом, в основном в Греции, Бельгии, Голландии, Швейцарии и Индии.
Тем не менее средства массовой информации по прежнему полны небылиц. Гомеопатов ставят на один уровень не только с травниками, но и чуть ли не с экстрасенсами. А их удивительные излечения считают банальным самовнушением и, видимо, не подозревают, что многие любители животных в России и за рубежом лечат своих питомцев только с помощью ГЛС.
Мало того, в животноводческом хозяйстве стран Европейского союза существует обязательство: если животные заболевают или получают травму, то их «следует лечить предпочтительно гомеопатическими или фитотерапевтическими препаратами» (Council Regulation 1804/1999/ЕС).
Впрочем, в значительно меньшей степени, но такая же картина иногда наблюдается и за рубежом. А жаль. Помимо работы самостоятельной, гомеопатия может быть прекрасным дополнением к медицине академической, особенно в тяжелых случаях. Если бы рядом с прекрасными кубинскими врачами был бы еще и гомеопат с должным опытом, то такой могучий человек, как Уго Чавес, несомненно, остался бы жить.
Достаточно привести примеры из практики клиники Санта-Кроче в Локарно (Швейцария), специализирующейся на лечении онкологических больных. Примеры приведены в монографии д-ра Й. Вурстера «Гомеопатическое лечение и излечение рака и опухолей с метастазами» [2] (Jens Wurster. Die Homeopathische und Heilung von Krebs und Metastsierter Tumore).
Монография написана на основе 8-летнего опыта работы Й. Вурстера в клинике его учителя д-ра Д. Спинеди в Тиссене, а также собственного опыта лечения более чем 500 онкологических больных. Опыт клиники показывает, что в случаях совместной работы с врачами-аллопатами гомеопатия — в ее наиболее действенном, классическом исполнении — путем существенного снижения доз химиотерапии (а иногда и вовсе отказываясь от нее), способна буквально вытаскивать онкологических больных из таких чрезвычайно тяжелых состояний, в которых академическая медицина оказывается уже бессильной. В то время как Уго Чавес — при всей возможной запущенности его состояния, поступая в распоряжение кубинских врачей, явно еще не находился в таком плачевном состоянии.
Да, научная мысль пока не может объяснить механизм действия ГЛС, но разобраться в этом — дело науки, а не практики. Ведь не смущает же практикующих врачей-аллопатов тот факт, что большая часть методик (до 70—80%), которыми они руководствуются, не имеет достаточно надежного научного обоснования.
За неимением возможности осветить многие вопросы в одной статье, будем ссылаться на данные, опубликованные ранее. В отношении высокой эффективности и безопасности ГЛС научно обоснованная статистика есть. Значительные выдержки из нее представлены в «Открытом письме международным критикам гомеопатии», опубликованном в «Гомеопатическом ежегоднике» за 2012 г., а также на сайте издательства "Гомеопатическая медицина".
Резюмируя сказанное, автор настоящей статьи видит свою задачу в том, чтобы донести суть и основополагающие принципы этой удивительной, но малознакомой широкой общественности в России медицинской школы. Удивительной прежде всего тем, что она способна добиваться существенно больших успехов в лечении хронических болезней, чем современная западная — академическая — медицина, и при этом прямо противоположна ей чуть ли не во всех своих главных компонентах.
Чтобы объяснить, как такое возможно, следует начать именно с основополагающих принципов, которыми руководствуется каждая из рассматриваемых школ, а также с лекарственных средств (ЛС), которыми они пользуются, и сравнить их. Но прежде оговорим следующее.
1. Речь пойдет не о врачах, чья квалификация может быть должной или недолжной. Речь пойдет только о медицинских школах, их возможностях.
2. Гомеопатия — не конкурент хирургии. Той самой, динамично развивающейся, великолепной хирургии, которая — в отличие от академической терапии — с каждым годом все больше поражает нас своими возможностями (хотя при хроническом заболевании даже великолепная хирургия устраняет, как правило, лишь последствие, а не причину болезни, приведшую к необходимости хирургического вмешательства). Гомеопатия — это чисто терапевтическая, практикующая школа, и все наши дальнейшие рассуждения будут касаться только терапии.
3. В связи с необыкновенно широкими возможностями ГЛС в гомеопатии возникло достаточно много различных ветвей и направлений. Как и в академической медицине, они имеют разную эффективность, но каждое из них на своем «поле» способно вносить свой незаменимый вклад в здоровье людей.
4. Речь пойдет не об острых или инфекционных заболеваниях, с которыми академическая медицина не без известных издержек, но справляется достаточно хорошо, а прежде всего о хронических болезнях, — тех самых, которые больше всего беспокоят людей, снижают их творческую эффективность, лишают трудоспособности, отрицательно влияют на психику, делая людей нетерпимыми, агрессивными, способствуют преждевременному уходу из жизни.
Гомеопатическая доктрина (система, лежащая в основе всей школы, независимо от различных ее ветвей и направлений) зиждется на четырех основаниях, принципах или положениях, которые тесно связаны между собой и неотделимы друг от друга. Перечислим их: принцип гомеопатического «подобия» (или «принцип подобного»); получение ГЛС из веществ природного происхождения методом потенцирования по специальной (но очень простой) технологии; испытание ГЛС на здоровых людях; малые, а точнее — сверхмалые дозы, в которых гомеопатия применяет свои ЛС.
Почему мы говорим, что гомеопатия зиждется сразу на четырех основаниях? Потому, что пренебрежение любым из них делает невозможным применение всего метода. Сам факт наличия столь тесной взаимоувязки сразу четырех положений, гармонично работающих в одной медицинской доктрине, говорит о неслучайности всей конструкции, о ее фундаментальной основательности.
В отличие от гомеопатии в академической медицине общепринятой терапевтической доктриной, лежащей в основе всей школы, независимо от различных ее ветвей и направлений, помимо факта испытания лекарственных средств на больных людях, можно считать только «принцип противоположного». Этот принцип настолько морально устарел, настолько изжил себя, что ни сами врачи, ни научные, работники никогда не упоминают о нем. Некоторые, возможно, даже считают, что не имеют к нему никакого отношения.
Почему мы утверждаем, что в основе всей современной западной медицины лежит принцип «противоположного». Потому, что именно он лежит в основе методики получения всех ее ЛС. Провозглашенный 2,5 тыс. лет назад, он умещается всего в двух очень понятных словах: «облегчить противоположным». Разумеется, сегодня это не те «противоположности», которые имелись в виду в древности: «переполнение или опорожнение», «сухое или влажное», «холодное или горячее» и т. п. Сегодня это каждый раз та или иная конкретная болезнь по Международной классификации болезней. И каждое ЛС с первой же принятой дозы, имеет своею целью, противодействуя болезнетворному «агенту», устранять или хотя бы на время уменьшать беспокоящие симптомы.
В науке известно: чем сложнее формула, тем более сложное явление она способна описать. Простая «формула» академической доктрины, состоящая всего из двух принципов, позволяет назначать ЛС, «облегчающие страдания» в конкретном месте, органе или системе, но при этом автоматически (без участия врача) никак не увязывает действие этих средств со всем остальным организмом. Нет никакой природной гармонии между ЛС и организмом больного. Отсюда и побочные эффекты даже при участии врача, и труднопреодолимые проблемы при лечении хронических болезней.
Более сложная «формула» гомеопатической доктрины позволяет каждым назначением автоматически (помимо воли врача) и в гармонии с природой не просто человека, но каждого конкретного человека без каких- либо побочных эффектов не только воздействовать на тот орган, который беспокоит больше всего, но и охватывать весь организм, включая психику. Во всем этом мы сможем убедиться, когда подробнее познакомимся с тем, как «работают» все перечисленные выше принципы гомеопатии во взаимной увязке.
Чтобы лучше понять суть первого принципа — «принципа подобного», коротко расскажем о том, как он был открыт создателем гомеопатии — немецким врачом С. Ганеманом в 1790 г.
Это был едва ли не самый образованный практикующий врач Европы того времени, знал 8 языков, в том числе все ведущие европейские языки, латинский, греческий, арабский, занимался переводами. Переводя в 1790 г. на немецкий язык «Лекарствоведение» знаменитого тогда на всю Европу шотландского врача У. Куллена, в главе о хинной коре, Ганеман, как это часто бывало в его переводах, не согласился с мнением именитого автора, в котором тот обосновывал ее целебные действия.
Как врач он неоднократно использовал хинную кору, однажды даже вылечил себя от малярийной лихорадки. Решив на этот раз проверить ее действие на себе совершенно здоровом, он с великим изумлением обнаружил, что испытывает все те симптомы, через которые прошел однажды, когда болел по-настоящему. Его буквально потрясла мысль о том, что хинная кора лечит малярийного больного именно потому, что сама способна вызывать у здорового человека симптомы, подобные малярийным.
Это было более чем 200 лет назад. И потрясение Ганемана в то время вполне можно понять, если даже сегодня эта мысль у многих по прежнему никак не умещается в голове.
Тем не менее, понимая всю революционность своей догадки, Ганеман не мог позволить себе ошибиться, и в течение еще целых шести лет проводил опыты, испытывая ЛС прежде всего на самом себе, а потом и на членах своей семьи, включая пятерых детей.
Как рассуждал Ганеман, чтобы сформулировать новую медицинскую доктрину?
Вот его первый вывод: «Каждое действенное лекарственное средство вызывает в человеческом теле известный род собственной болезни, которая тем своеобразнее, чем действеннее это лекарственное средство», т. е. ЛС сами по себе способны вызывать искусственную болезнь (даже любимая пища, съеденная в неумеренном количестве, вызовет «известный род собственной болезни»).
Вместе с тем опыт показывает (и медики это знали с давних времен), что иногда даже тяжелая хроническая болезнь вдруг излечивается другой, неожиданно развившейся тяжелой болезнью. Значит — делает второй вывод Ганеман — есть такие болезни, которые способны уничтожать одна другую. Надо только научиться распознавать, какая болезнь способна уничтожать другую и почему. Как только ключ к пониманию этого явления станет известен, можно будет искусственно вызывать вторую, нужную болезнь (первый вывод Ганемана) — и первая болезнь будет излечена.
И Ганеман на основании своего шестилетнего опыта в 1796 г. формулирует принцип гомеопатии: «Следует применить против болезни, подлежащей излечению, такое лекарственное средство, которое в состоянии вызвать другую, наивозможно сходную, искусственную болезнь, и первая будет излечена; Similia similibus» [5].
Но как для человека, который и без того уже болен, найти ЛС, способное вызвать у него «наивозможно сходную, искусственную болезнь», т. е. симптомы, подобные уже существующим?
Опыт с хинной корой подсказал Ганеману ответ: ЛС должно определяться, тестироваться заранее, на других здоровых людях — как теперь говорят, испытываться на «волонтерах». Именно на этих испытаниях, о которых речь пойдет дальше, определяется «патогенез» или «симптомный портрет» каждого ГЛС.
Так родился до того неведомый миру принцип лечения болезней и при том прямо противоположный тому, которому человечество следовало более 3500 лет.
Вот модель того, что происходит в организме при лечении его по двум разным принципам: «подобного» и «противоположного». Если действовать по принципу «противоположного» и одну из озябших рук погрузить в умеренно горячую воду, руке сразу же станет тепло. Это первичная реакция. На этой стадии организм в течение какого-то времени «как бы поневоле» воспринимает и пассивно «выносит впечатление» от действия на него внешней силы.
Но затем следует вторичная реакция. Это всегда бессознательная, защитная реакция противодействия организма, — его иммунной системы. И действительно, скоро мы заметим, что руке, погруженной в горячую воду, становится как бы холоднее, чем второй, не погруженной. И уже совсем холодно ей станет, когда мы вынем ее из воды.
Если же, действуя по принципу «подобного», мы погрузим озябшую руку в ледяную воду, то организм будет реагировать совсем по другому. В первый момент мы испытаем небольшой шок, как бы «ожог» от холода. И это тоже будет первичная реакция. Но очень скоро рука, погруженная в ледяную воду, начнет словно наливаться теплотой. Это будет вторичная, защитная реакция противодействия. И когда мы вынем руку из воды, она будет уже теплой и розовой.
И в том, и в другом случае будет работать иммунная система, пусть и в ее самом простейшем «исполнении». Но в одном случае иммунная система будет выключаться или пассивно «выносить впечатление», а в другом— она будет мобилизовать организм, увеличивая его защитные силы.
К сожалению или к счастью, но природа позвоночных устроена так, что при любой болезни излечивает организм не лекарство, какое бы оно ни было совершенное, и даже не хирургия в прекрасном исполнении, а именно иммунная система. Лекарство и хирургия лишь помогают убрать то, с чем иммунная система не может справиться самостоятельно.
Мы уже сказали, что каждое аллопатическое ЛС с первой же принятой дозы имеет целью устранить или хотя бы на время уменьшить беспокоящие симптомы, облегчить работу иммунной системы. Иными словами, каждая доза аллопатического ЛС, оказывая помощь больному, если и не угнетает организм (на первых порах) побочными эффектами, то в лучшем случае лишь облегчает работу иммунной системы.
Задача ГЛС прямо противоположная — не облегчить работу системы, а наоборот, вызвать в организме болезнь, максимально подобную той, которую необходимо вылечить. По принципу «подобного» в организм больного дополнительно вносится «заразное» начало, подобное тому, которое в нем уже есть. Как бы добавляется «огонь в топку» уже существующей болезни, но вносится такое ничтожно малое количество (четвертый принцип гомеопатии), которое по закону Арндта— Шульца удивительным образом не угнетает, а наоборот, мобилизует самые глубинные и, как показывает практика, самые действенные защитные силы организма. В этом суть и принципиальное преимущество гомеопатического метода, позволяющего значительно эффективнее лечить хронические болезни, причем иногда в самых тяжелых, претерминальных состояниях.
Некоторые противники гомеопатии, плохо знающие ее историю, в качестве критического выдвигают тезис о том, что закон Арндта—Шульца не может быть аргументом в пользу гомеопатии, так как объясняет действие не всех ГЛС, а только тех, в разведениях лекарственной основы которых еще остаются молекулы — носители исходного лекарственного вещества (ИЛВ).
Скажем сразу: логика весьма странная. Ведь эта — получается из первой путем дальнейшего разбавления ИЛВ. И дает она тот же - гомеопатический эффект. Но если даже предположить, что работает она по другим законам, которые будут открыты позднее, разве это что-нибудь изменит в гомеопатической доктрине?
Сам Ганеман, еще не зная ни закон Арндта—Шульца, ни число Авогадро (они будут открыты позднее), после того как сформулировал основной тезис лечения по принципу «подобного», еще долго применял ГЛС с лекарственной основой исключительно в «материальных» дозах. И гомеопатическая доктрина прекрасно «работала». Она тоже еще ничего не «знала» ни о законе Арндта - Шульца, ни о числе Авогадро.
Недоволен, однако, был сам Ганеман. Ответная (первичная), защитная реакция иммунной системы, о которой мы говорили выше, была для многих пациентов весьма болезненной. И Ганеман, будучи не только прекрасным врачом, но и блестящим экспериментатором, не остановился на достигнутом. Пытаясь смягчить эту первичную реакцию обострения после приема ГЛС и даже свести ее к нулю, он стал разбавлять лечебные растворы уже не в десятки и сотни, а в тысячи, миллионы и миллиарды раз! Его блестящий ум сумел преодолеть все барьеры инертности, которые возникают при обычном разбавлении любых лекарств, принятом в аллопатии.
Для Ганемана не осталось на Земле ни одного природного вещества, пусть самого инертного, ядовитого или самого нерастворимого, из которого его пионерская технология не позволила бы получить ГЛС, абсолютно безопасно и с большой эффективностью принимаемое человеком внутрь.
Создание или получение лекарственных средств. Испытание каждого нового ЛС в дозах, принятых в аллопатии, всегда несет в себе потенциальную угрозу здоровью людей, поэтому академическая медицина приступает к созданию своих ЛС на искусственно созданной модели больного организма, чаще всего на линиях клеток.
Таким образом, с самого начала создаются искусственные по отношению к организму человека модели пораженных органов или тканей, редко полностью соответствующие тому, что наблюдается затем в клинике. И лишь потом, иногда спустя десятилетия, подступают к организму больного человека, но и тут без гарантии на успех.
Такой искусственный подход с самого начала провоцирует создателя ЛС на использование и столь же искусственных, не существующих в природе средств воздействия на испытываемый образец. Поэтому первый «слой» побочных эффектов аллопатических ЛС — это и есть результат конфликта между организмом человека, созданным природой, и ЛС, созданным искусственно.
При этом во многих случаях академическая фармакология вынуждена действовать как пожарная команда, когда лекарства создаются вдогонку событиям. Появилась проблема — принялись за создание ЛС, нет проблемы — нет ЛС, т. е. нет «врага», против которого надо создавать оружие уничтожения.
В гомеопатии и здесь все иначе. При испытании ГЛС болезненные симптомы не атакуют, а, наоборот, их вызывают. Болезненные проявления организма в гомеопатии — не враги, но союзники врача. Впрочем, об этом скажем ниже.
Разумеется, не все ЛС в академической медицине создаются только «вдогонку»; некоторые ЛС создаются и в «плановом» порядке: с целью улучшения уже существующих. Но все они являются временщиками, фаворитами своего времени: создаются в меру того уровня понимания проблемы и технических возможностей, которые достигнуты наукой. А так как знания об организме человека по-прежнему остаются весьма далекими от совершенства, меняются, углубляясь, а порой и меняя свой «знак» на прямо противоположный, то и ЛС, меняясь и вроде бы совершенствуясь, все время остаются несовершенными по определению, не говоря уже о тех из них, испытанных в свое время и одобренных, казалось бы, по всем международным нормам и правилам, но в долгосрочной практике оказавшихся смертельно опасными для здоровья людей.
И потому еще одна, очередная проблема, открывшаяся в последние десятилетия, — проблема привыкания к определенным лекарствам — кажется уже не такой травмирующей: создадим новые.
Но даже и это еще не все. Самым слабым местом академической фармакологии (а значит, и терапии) является подход к организму человека: не целостный, но фрагментарный. Сначала лекарство испытывается, как мы уже сказали, на отдельной ткани, на отдельном страдающем органе или системе, и лишь на последующих этапах начинаются исследования: а как этот препарат будет переносить весь «остальной» организм в целом?
И потому заведомо несовершенное воздействие ЛС на весь «остальной» организм академическая терапия вынуждена рассматривать под противоречивым (по отношению к призыву «не навреди!») лозунгом: «навредить во всем остальном организме как можно меньше». В результате вновь созданное лекарство ориентировано прежде всего на «фрагментарный» эффект, на какой- либо определенный орган или систему. А «меньший» вред на весь «остальной» организм становится вторым «слоем» побочных эффектов, дающим себя знать при передозировках или при вынужденно длительном лечении хронических болезней.
В этом плане удручающая статистика смертности наблюдается даже в США — в стране, уровень развития медицины в которой представлять не требуется. Как сообщает журнал «Новые Санкт-Петербургские врачебные ведомости», «в США вследствие развития побочных эффектов ежегодно попадают в больницы около 9 млн человек, до 200 тыс. из них умирает (курсив наш. — В.З.)
Не будем перечислять другие державы, упомянутые в журнале, так как эта статистика касается стран, где заслуженно гордятся уровнем развития медицины. Что же говорить о прочих, менее развитых странах?
Что касается головного мозга и психики человека, то здесь ситуация еще сложнее. Проводить необходимые серьезные испытания на головном мозге животных — дело не только малоперспективное, но даже просто бесполезное.
Вместе с тем выделить, препарировать какую-либо часть головного мозга человека, сохранив при этом ее жизнеспособность, и начинать после этого испытывать на ней какое-либо ЛС, как это делается во всех прочих случаях, не представляется никакой возможности, по крайней мере сегодня. Потому и должных результатов при лечении проблем человека, связанных с психикой, с деятельностью головного мозга в академической терапии сегодня еще меньше, чем в терапии тела.
Мы перечислили целый ряд проблем академической фармакопеи (подчеркнем — ряд не полный) не для того, чтобы упрекнуть коллективы людей, прилагающих огромные усилия для создания ЛС. Мы хотим лишь сказать, что проблемы эти не могут не сказываться на эффективности ЛС и что ни одной из них в гомеопатии никогда не существовало (включая и те проблемы, о которых мы умолчали).
В противовес этому ГЛС обладают такими уникальными качествами, которые неподготовленному человеку могут показаться невероятными. Потому и способна гомеопатия на такие излечения, которые порой, кажутся неправдоподобными. И мы все это покажем дальше.
Отличительной чертой гомеопатического метода является приготовление ГЛС из продуктов только естественного, природного происхождения, например, из морской раковины, секрета желез живых существ (например змей, пчел, насекомых) или из целого насекомого. Но большая часть ГЛС готовится все-таки из растений и минералов. Тем самым изначально исключается даже теоретический конфликт естественного, природного и искусственного в организме человека. И при этом, что немаловажно, всегда (абсолютно всегда) есть полная уверенность, что испытание будет ненапрасным, как это случается в аллопатии. Как мы уже сказали, любое вещество, созданное природой, в гомеопатии может быть ЛС, следует только его испытать должным образом в этом качестве.
Мысль человека, однако, не останавливается на достигнутом. Технология изготовления ЛС по гомеопатической методике оказалась настолько универсальной, что, вполне возможно, позволит совершенствовать даже ЛС академической медицины, освобождая их от части побочных эффектов. Можно напомнить об одном из таких экспериментов, проведенном в Институте биохимической физики им. Н.М. Эмануэля РАН под руководством заместителя директора института доктора биол. наук Е.Б. Бурлаковой, с феназепамом. В аллопатической дозировке препарат не только успокаивает, но дает побочный снотворный эффект, поэтому его рекомендуют принимать только на ночь.
В потенцированных, гомеопатических, дозах феназепам успокаивает, но сонливости уже не вызывает. Казалось бы, какие заманчивые, почти фантастические перспективы могут открыться для всей существующей фармацевтической индустрии! Избавить миллионы людей хотя бы от части противопоказаний и побочных эффектов!
Но всемирно известные фармацевтические фирмы не спешат воспользоваться такими возможностями. Как бы не замечают их вовсе.
Читать продолжение статьи
Скачать оригинал в PDF